1] Имя и Фамилия
Дориан Адам Фокс [Dorian Adam Fox]

    2] Род деятельности
Ученик 6 курса факультета Ровены Равенкло

    3] Биография
Родился Дориан в октябре, когда небо было затянуто высокими и скучными серыми облаками, а дыхание осени уже охватило Лондон своими объятиями. Он был сыном влиятельного магла Релиона Фокса, наследника довольно древней предпренимательской семьи магловского происхождения и юной волшебницы Милы, в девичестве Брайд, которая была младше своего мужа на десять лет. Нет, Мила не была представительницей чистокровного рода - Брайды были довольно "грязной" с чистокровной точки зрения семьей. Она закончила Равенкло с отличием, как и многие ее предки - однако вышла замуж за довольно богатого магла. Но нет, не по расчету. Как ни странно, по любви. Мила очень долго скрывала от своего мужа, Релиона, свое волшебное происхождение, но когда, будучи беременной, она из-за плохого самочувствия случайно разбила несколько ваз, даже не прикоснувшись к ним, на глазах у мужа, то скрывать тайное стало глупым. Она во всем призналась Релиону - и была ужасно испугана его реакцией, потому что он оказался просто в бешенстве. Мила долго пыталась успокоить своего разбушевавшегося мужа, который орал, что она ведьма и что она обманула его, зачаровала, заколдовала. Он даже замахнулся на жену - но когда увидел ее, такую маленькую, хрупкую и плачущую, сдавшуюся в ожидании удара, то растаял. На следующий день он завалил любимую Милу подарками и извинениями - и все равно в ее беременности появились осложнения. Пусть влюбленные помирились, и Релион принял волшебную суть своей жены, однако стресс Милы затронул их ребенка, будущего наследника. Через некоторое время Милу пришлось срочно положить в больницу с преждевременными схватками - хотя до рождения ребенка еще было целых четыре месяца. Мила безумно боялась, что у нее будет выкидыш, но все обошлось - умелые врачи больницы Святого Мунго, в которую Мила упросила привезти ее мужа, смогли остановить ужасное и сохранить ребенка. Оставшееся время миссис Фокс провела все в той же больнице Святого Мунго на сохранении. Однако, все равно роды оказались преждевременными - малыш родился за месяц до положенного срока и был серьезно недоношенным. Целители опасались, что у него могли быть проблемы с сердцем или с мозгом, не только из-за раннего рождения, но и из-за инцидента, связанного со стрессом матери. Но все все-таки решилось удачно - через месяц счастливые Фоксы приехали домой со своим любимым первенцом и единственным сыном - которого назвали Дорианом. Такое интересное имя, очень похожее на имя его отца по звучанию и строению, было дано по настоянию Релиона - который хотел продолжить традицию его семьи называть сына именем, созвучным с именем его отца. Кстати говоря, Дориан получил свое имя еще и в честь одного из своих знаменитых дедов по линии все того же отца - пусть они и были маглами, зато очень умными людьми.
Рос Дориан в спокойной и доброй обстановке. Мать всегда была рядом с ним, зато отца дома почти не бывало - слишком много работы. Юный Фокс был очень смышленым малышом - ходить он начал уже в полтора года, говорить и того раньше. Свою маму он очень любил, зато вот отца немного опасался. В принципе, это был благополучный ребенок - тяжелая беременность на нем совсем не отразилась. Разве что аллергия на животных и некоторые цветы иногда мучила его, но это была одна из самых легких форм данного заболевания, поэтому на жизнь Дориана аллергия никак не влияла.
Еще в пеленок мама рассказывала ему про Хогвартс, про волшебство, про магов. Если в совсем раннем детстве для Дориана эти рассказы были не более, чем сказками, то уже ближе к одиннадцатилетнему рубежу он начала осознавать, что возможно, магия для него не такая уж и бесплодная мечта. К сожалению, он не проявлял никаких своих магических способностей - ничего не разбивал от злости, ничего не оживлял от радости. Он вообще был очень спокойным ребенком, и поводов для стихийного волшебства у него не было совершенно, из-за чего очень расстраивалась его мама и чему тайно радовался отец, который так до конца с магией и не примирился.
Но в день одиннадцатого Дня Рождения чудо все-таки случилось - и прилетела заветная сова с волшебным письмом из Хогвартса, вызвав море восторга со стороны Милы, недовольную усмешку со стороны Релиона и смущенную, сдержанную, но радостную улыбку Дориана. Вскоре мать потащила его в Косой переулок, где ему наконец открылись все чудеса магического мира, где было все столь волшебно, что даже не верилось... тот день Дориан запомнил очень четко - каждый магазин, каждого продавца, каждое чудо вокруг и особенно - абсолютно счастливую мать, которая давным давно отреклась от этого мира из-за своего мужа.
Первого сентября родители проводили Дориана до вокзала Кинг-Кросс и на платформу 9 и 3/4, которой в мире маглов не существует. Там юный Фокс простился со своими родителями, обещая часто писать, и сел в невероятно-сказочный поезд, который тянул красный паровоз.
Стук колес, разговоры с попутчиками, Хагрид, черное озеро и лодочки, громада замка, Большой Зал, Распределяющая Шляпа, шепчущая ему на ухо про его трезвый и спокойный ум, аплодисменты со стола Равенкло, к которому он шел после того, как встал с табуретки, речь директора, первый ужин, первый путь до гостинной Равенкло и первая ночь в своей - уже своей - кровати Дориан наоборот запомнил очень смазанно и как-то не совсем четко, однако все это представлялось ему чередой бесконечного чуда и радости, и его сдержанной, но радостной улыбки на тонких губах.
Он учился с огромным удовольствием - абсолютно все предметы безумно ему нравились, и он старался быть лучшим просто потому, что ему это нравилось. Правда, на факультете Равенкло это было достаточно сложно - быть лучшим, однако он оказывался всегда в группе самых одаренных учеников своего курса. На протяжении первых пяти курсов он только и был, что поглощен учебой и немного - общением с новыми, волшебными друзьями.
На пятом курсе он совсем ушел в учебу, готовясь к СОВ, и в конце концов переучился. Уже после окончания курса и вполне успешной сдачи собственно СОВ у Дориана случился нервный срыв - после которого отец настоятельно посоветовал сыну поменьше зацикливаться на учебе. И теперь, на шестом курсе, Дориан собирался наконец оглядеться и увидеть жизнь такой, какая она есть на самом деле - не в книжных страницах, а в реальности...

    4] Характер
Дориан всегда был очень спокойным и очень самодостаточным. По крайней мере, чисто снаружи - все его знакомые, в том числе и родители, видели очень кроткого и милого мальчика, который никогда ничего не просил, всего добивался сам и молча, никогда не жаловался и кажется, никогда не имел повода для жалости. Он вообще, казалось, был почти безэмоциональным - и всегда мог развлечь сам себя, сам учился тому, чему хотел, сам все узнавал. В друзьях и помощи он не нуждался, жил по своим странным законам, стремился к знаниям и книгам. Однако мало кому было известно, что на самом деле таилось под этой непробиваемой броней истинного равенкловца.
Да, он действительно был очень сдержанным по своей сути - хотя эмоций у него было хоть отбавляй. Только вот все они пережигались в его собственной душе, часто бушуя не хуже самых страшных цунами или бурь - но никогда, почти никогда эти эмоции не вырывались наружу. Никто и не мог представить, насколько на самом деле мечтателен этот странный парень, как часто он мечтает о простой любви и просто счастье, глядя на звезды и желая достать до них своей рукой. Он мечтал о том, что был столь жизненно и в то же время столь невероятно, что в то же время было практически неисполнимо. Он хотел любить - но не мог раскрыться настолько, чтобы все-таки полюбить. К тому же, он был очень странным - он чувствовал, что не смотря на всю его правильность, он какой то неправильный. Ему совсем не нравились девушки - они его никогда не привлекали. Совершенно. С самого детства он не мог подумать о девушке больше, чем о друге, и никогда не мог себе представить, что ее можно любить. Зато вот на парней он иногда, забывшись, заглядывался - хоть и в ужасе отдергивал себя. Сначала его его ужасно пугало, он думал, что сходит с ума, или под каким-то действием кошмарного заклятья. Однако через некоторое время, особенно, когда началось это чертово половое созревание, Дориан смирился со своей врожденной ориентацией стопроцентного гея - пусть он никогда и не решался даже приблизиться к какому-либо парню с определенными намерениями... оставались только одинокие ночи под одеялом или в душе... но что-то мы отвлеклись.
В общем и целом, нельзя сказать очень много про характер Дориана - чрезвычайно сдержанный, терпеливый, он мечтает высвободиться из пут собственной сдержанности и выпустить на свободу наконец все свои эмоции и жить свободно, а не скованно...

    5] Внешность
Дориан был очень интересным молодым человеком. Такого не сразу заметишь в толпе, даже если постараться - по сути, его внешность была абсолютно заурядна, и именно поэтому его лицо было очень сложно заметить. Выраженный контур лица, четкая линия подбородка и нижней челюсти, четко же очерченные губы - пожалуй, это все, что могло хоть как-то зацепить взгляд на его лице. А так - крупноватый для такого лица нос, очень мягкий и не обладавший аристократичной остротой, немного вздернутый вверх, с узкой переносицей - был самым что ни на есть заурядным носом, коих можно встретить немало среди обычной толпы. Глаза - маленькие для вытянутого лица Дориана были странного, вроде бы совершенно невыразительного цвета морской волны, который казался стеклянным глянцем, не отражающим и не пропускающим сквозь себя ничего и никого. Однако стоило Дориану чуть усмехнуться или каким-то другим способом рассечь маску спокойствия на своем лице, как эти вроде бы безжизненные глаза вдруг вспыхивали странным огнем, который, будучи холодным, интриговал своей странной загадочной сутью дымчатого синего цвета. Именно за этот его взгляд Дориана и можно было запомнить - только вот на людях он явно не любил открываться и скидывать маску идеального равнодушия ко всему и полной уверенности в себе. Эта маска несказанно шла ему - но еще более шел ему этот острый взгляд, наполненный странной загадкой. Благодаря достаточно густым темным бровям этот огонь глаз казался особенно пронзительным.
Черные волосы прядями вразнобой распадались на его голове в странном хаотичном беспорядке, который можно было бы назвать творческим, если бы сам Дориан столь не не любил такое сравнение - слишком уже банальное и неинтересное. Кстати говоря, волосы выглядели не самыми чистыми - именно поэтому они и слипались частыми прядями, что одновременно и вызывало странное ощущение того, что этот молодой человек неряшлив, и в то же время придавало ему какого-то особого, подчеркнуто его шарма. Сказать точно о длине волос было проблематично - они благодаря своим частым прядям не прикрывали ушей, но в то же время было понятно, что в них есть пара дюймов длины. А черный их цвет нельзя было сравнить с ночью, которая черной не является, да и с вороным крылом тоже - не все вороны черные, тем более на крыльях. Просто темные волосы, без блеска, пушистые и довольно ломкие. Под стать им были и брови, и короткие ресницы, и немного пробивающаяся на нижней дальней части щек щетина, еще явно мягкая, потому как Дориан явно не любил магловских способов избавления от растущей бороды. Скорее всего, он пользовался специальным заклинанием, однако в этой небрежной, но в то же время изящной щетине было что-то, что подчеркивало его ленность или забывчивость. Быть может, он не брился специально, а может, специально не брился. Сказать точно не смог бы, наверное, и сам Дориан.
Кстати говоря, о губах - четкие, ярко выделяющиеся соблазнительной краснотой, они у него отличались забавной особенностью - нижняя его губа была словно перетянута в центре ниткой. Если бы это была не нижняя, а верхняя губа, то тогда можно было бы четко сказать, что Дориан счастливый обладатель так называемой "заячьей губы", однако природа явно решила выпендриться и немного изменить обычные стереотипы. Поэтому "перетянутая" губа Дориана не кажется чем-то совсем ужасным, и придает ему своего опять же шарма. Вообще вся внешность Дориана казалась сотканной из сплошного шарма - потому как его нельзя было назвать красивым или симпатичным. Он просто был, и легкой дымкой сладковатого на вкус шарма овевало его внешность так, что невольно хотелось распознать его, узнать, проникнуть в его суть - однако это желание появлялось лишь при том условии, если смотрящий на него человек замечал этот его шарм, что случилось не всегда и не сразу.
Если говорить на счет фигуры, то его нельзя было называть тощим или худым - он был умеренно упитан, довольно строен и при этом в нормальной физической форме. Сразу было видно, что рельефами мышц он не отличался никогда, но в то же время становилось понятно, что и лишние жировые запасы на зиму у него водились разве что в младенчестве - среднестатистический парень с умеренно широкими плечами, почти незаметной талией, узкими бедрами и сильными, удивительно стройными ногами. В некоторых частях тела, правда, явно выделялись кости - на бедрах, те самые, тазобедренные, самые эротичные, на ключице и на запястьях. Довольно сильно у него выпирал кадык, который и обуславливал его глубокий и сильный бархатистый голос - богатый каким-то мягкими низкими интонациями.
Если говорить о руках, то они у него были по-своему красивы. Нет, то были не банальные пальцы пианиста или тонкие аристократичные пальчики - у Дориана были просто красивые кисти рук, красивые пальцы. Не длинные, но и не короткие, не тонкие, но и не толстые, как раз то, что нужно. И кстати говоря, явно ухоженные - видимо, на них он своего времени не жалел.
Но в то же время его ни в коем случае нельзя было принять за девушку - ни сзади, ни спереди, ни с какого-либо другого ракурса, что часто случается с современными парнями дистрофичного вида. Нет, Дориан был парнем - классическим, с ярко-выраженными твердыми скулами, с твердой же линией нижней челюсти, с волевым подбородком, с обязательной несильной темной растительностью на руках, ногах и эротичной полоской волос, тянувшейся до пупка снизу.
Одет же Дориан обычно в самую обыкновенную школьную форму - черные брюки, белоснежная рубашка, мантия с нашивкой, галстук, иногда шарф. Все, конечно - равенкловской расцветки. Однако Дориан никогда не любил носить форму строго - штаны приспущены, рубашка навыпуск и с расстегнутыми верхними пуговицами, галстук свободно болтается на шее, мантия нараспашку. В этом тоже был какой-то свой шарм. Причем штаны всегда были опущены ниже некуда, открывая внимательному взору странное изображение на правой тазобедренной кости Дориана, той самой, что так выпирала. Это было нечто вроде черной шипастой розы, изящно обнятой двумя кожистыми крыльями, принадлежащими толи летучей мыши, толи дракону, толи фестралу - однако это было очень маленькое изображение, пары дюймов в диаметре, призванное скрыть находившееся на этом месте не самое красивое родимое пятно. В принципе, татуировка со своей ролью справлялась - пятна было почти не видно, а черные искусные изгибы привлекали внимание к тому, что пряталось за заниженным поясом штанов.

    6] Артефакты/способности
Волшебная палочка - 12 с половиной дюймов, перо пегаса и фигово дерево, очень спокойная, но довольно сильная палочка. Именно благодаря ей Дориан часто и имел столь прекрасные успехи в Чарах и Трансфигурацией - они с ней нашли идеальный язык и понимали друг друга с полутакта.
Из способностей - только феноменальные память и ум, а так же хорошая одаренность истинного равенкловца.

    7] Статус
Lucifer's.angel

    8] Связь
E-mail в профиле, ICQ могу выслать по ЛС Администратору лично

    9] Опыт игры
Более полутора лет, весьма богатый, в разных амплуа

    10] Частота посещения
Хоть каждый день

    11] Пробный пост
Это было так, казалось, давно, и в то же время так совсем недавно... Дориан сидел в поезде Хогвартс-Экспресс, прислонившись лбом к окну. Его купе было еще пустым - он как всегда приехал на платформу значительно раньше одиннадцати - это была его странная привычка - всегда приходить куда-то либо намного раньше назначенного времени. Поэтому еще и сама платформа 9 и 3/4 была почти пуста - только несколько человек, и в поезде еще почти никого не было. Весь основной спектакль начнется через полчаса или чуть позже, а пока же здесь было еще совсем спокойно и почти совсем тихо - только редкие, заглушаемые звуками поезда голоса людей да пронзительные крики сов. Дориан очень любил это место именно в такое время - и сейчас сидел, слепо глядя на платформу через толстое стекло. Ровно в одиннадцать часов поезд тронется, чтобы в шестой раз отвезти юного мистера Фокса в заветный Хогвартс. Родители уже давным давно едут домой, проводив сына и дав ему, как всегда, море указаний и наставлений. Однако сейчас Дориан думал совсем не об этом. Он вспоминал последний вечер в Хогвартсе на пятом курсе - последний, праздничный, ужин.

...Тогда ты был очень уставший, помнишь? Ты ведь с таким остервенением готовился к сдаче СОВ, что выжал из себя все соки, всю силу - стремясь быть на экзамене лучшим. Но теперь ты, когда все уже позади, остался безумно усталым и выпитым до дна - сил ведь не хватало даже на что, чтобы аккуратно сложить свои вещи в чемодан...
Помнишь, как ты не хотел идти на последний ужин, как тебя уговорили однокурсники и практически тащили до Большого Зала, хотя ты упорно отпинался? Конечно, помнишь, хотя и предпочел бы забыть, как тебе на самом деле безумно хотелось наконец уснуть спокойным сном на своей кровати или хотя бы побыть одному - ведь напряжение после сдачи экзаменов еще не отпустило, не давая спать, верно?
Ты сидел на ужине осунувшийся и усталый, почти ничего не ел и только рассеянно скользил глазами по всему, что было вокруг - по столу, по лицам однофакультетников, по учителям и столам других факультетов...Ты так устал, что у тебя не было сил даже осознавать то, что ты видел, не так ли?
А помнишь ли ты, как, скользя слепым взглядом по дальнему концу стола Слизерина, вдруг прозрел - когда на мгновение увидел ангела во плоти, сошедшего на землю? Он был так невозможно прекрасен - белоснежные волосы, бледная кожа, усмешка на губах и острые глаза - ты видел все это даже со столь большого расстояния, верно? И как трудно тебе было просыпаться от этого странного чарующего образа - ведь на самом деле это был всего лишь Малфой, Люциус Малфой, ученик Слизерина, который был на год старше тебя. Ты не раз видел, как он чмырил твоих однокурсников-маглорожденных, и когда-то даже ненавидел его за эту чертову аристократию и ледяной яд на тонких губах... но в тот миг ты видел лишь Ангела - бесконечного прекрасного и бесконечно недосягаемого...
Что-то всколыхнулось в тебе тогда, кровь прилила к лицу - и не только к лицу - и ты поспешно покинул Большой Зал, извинившись перед однокурсниками и рассказав им, что ты очень устал и хочешь лечь пораньше. Но на самом то деле ты спешил лишь в ближайший туалет, чтобы снять это чертово напряжение, которое вместе с горячей кровью оседало внизу твоего живота...
Какого же было твое удивление, когда ты, только войдя в туалет и собираясь закрыться в одной из кабинок, услышал, как кто-то другой зашел, хлопнув дверью? И как же ты был ошеломлен, когда понял, что вновь пришедший - это тот самый Люциус Малфой - усмехающийся, невероятно прекрасный и соблазнительный, с расстегнутой на несколько пуговиц рубашкой и свободно завязанным галстуком его факультета на обнаженной шее...
Ты плохо и смутно, но очень сладко помнишь, как горячи были его поцелуи и как обжигающе холодны его цепкие руки. Зато ты ясно помнишь его усмешку и горячий, сводящий с ума шепот, и возбуждение, взрывающее сознание, и сладость страсти на собственных губах...
А еще ты очень четко помнишь, как вас грубо прервал какой-то странный слизеринец, который явно имел свои виды на прекрасного Люциуса. Помнишь ты и удар того парня по своему носу - и недовольный голос Малфоя, и свое собственное позорное бегство - и неудолетворенную страсть, которая мешалась с кровью из разбитого носа.
Ты все это помнишь. И понимаешь, что теперь, после целого лета снов о бесконечно прекрасном ангеле, ты сходишь с ума, но хочешь его увидеть.
Так, Дориан?

Дориан лишь усмехнулся своим собственным мыслям. Платформа за стеклом уже начала заполняться магами - учениками и их родителями. Стало намного шумнее, в поезде стали разгуливать ищущие свободные купе ученики...
Зато вдруг в толпе мелькнули белоснежные волосы - Дориан весь приподнялся, жадно вглядываясь в десятки людей и наконец увидел его - бесконечно прекрасного ангела, который вдруг обернулся - и Дориан был готов поклясться Ровеной! - посмотрел точно на него. По тонким губам Малфоя скользнула усмешка, которая заставила затрепетать все нутро Фокса - и толпа вновь скрыла аристократа в своей гуще.
Дориан мечтательно улыбнулся и закрыл глаза. Вскоре к нему в купе подсело несколько его друзей с Равенкло, который он приветствовал сдержанно и как-то задумчиво. Когда же поезд наконец тронулся, он мечтательно улыбнулся и вновь закрыл глаза - погружаясь в глубины своих мечтаний...

[связь с Люциусом Малфоем оговорена с самим Люциусом Малфоем]